Гдов

Старинный город Гдов Псковской области находится в 125 км к северу от Пскова на реке Гдовке (ранее р. Гдова), в 2-х километрах от ее впадения в Чудское озеро. Свое название балтийского происхождения город, по всей вероятности, унаследовал от одноименной реки. Гдов и его край имеют богатое событиями прошлое, еще во многом нераскрытое и малоизвестное.

Территория, на которой возник Гдов, — Восточное Причудье, входила в состав западных районов Новгородской (позднее Псковской) земли. Древности того периода представлены здесь курганами, оставленными славянским и славяно-финским населением. В 1899 — 1900 гг. в ближайших к Гдову деревнях Калихновщине, Верхолянах, Бабкине Конце было раскопано много погребений с вещами XI— XIV вв. В 1998 году к ним добавилась необычная находка. Об этом автору этих строк рассказал со слов местного жителя научный сотрудник Института истории материальной культуры Российской Академии Наук С. Попов.

Письменная история края начинается с известия о великом подвиге. Здесь, на льду Чудского озера, как сообщает летопись, “на узмени у Воронея камени” 5 апреля 1242 года русская рать под водительством князя Александра Невского разгромила немецкое рыцарское войско, что спасло Северо-западную Русь от захвата иноземными захватчиками.

Гдов, названный “городком”, впервые упомянут в летописи в 1323 году. Вероятно, он был основан не позже 1300 года, ибо еще в конце XIII века часть его территории занимали нивы псковского Иоанно-Предтеченского монастыря. Существование в то время “городка” подтверждает археология.

Итак, данные письменных и археологических источников устанавливают существование гдовского поселка на рубеже XIII и XIV вв. и в начале XIV века. Полагаю, что и в дальнейшем это поселение, несмотря на войны и немецкие набеги, продолжало развиваться. Этому способствовало его ключевое пограничное положение на берегу Чудского озера, разделявшего Русь и Ливонию. Кроме того, находясь на важнейшей сухопутной дороге к Пскову, Гдов прикрывал его северные подступы. С течением времени город на реке Гдове выдвинулся как крупный населенный пункт и одновременно как крепость на западных рубежах Руси. Военно-оборонительное значение Гдова особенно выросло в XV веке.

В этот переломный период в усовершенствовании военно-инженерных сооружений и произошло возведение новой Гдовской крепости (находились ли на этом месте укрепления предшествующей поры, сказать затруднительно). Несомненно, был выработан план ее полной постройки, но осуществить его удалось не сразу.

В 1431 году, по сообщению Псковской первой летописи, псковская власть “наяша мастеров 300 муж и заложиша город новый на реце на Гдове, половину стены камену, и иную половину древяну . Псковская вторая летопись так конкретизирует эту работу. “И дахоут тогды триста рублев Пскову в камену стену; а единого лета доспеша с приступа, а по иным сторонам и деревяну стену”. Из этого следует, что в 1431 году смогли соорудить в камне только приступную юго-восточную стену, получившую наименование “глухое (т. е. не имевшее проездов) застенье”. Другие, видимо, более укрытые и труднодоступные части крепости выполнили в дереве. Сооружение стен Гдова явилось дальновидной акцией правительства Псковской республики — в предвидении военных действий был основательно защищен важнейший город Псковской земли. Возводилась крепость аврально. За один строительный сезон на месте прежнего, вероятно, небольшого “городка появилась твердыня, полностью закрывавшая своими стенами пространство около 4 га . Внимание, которое уделили новой стройке, выразилось в том, что в ней участвовала, скорее всего, практически вся многочисленная артель псковских каменщиков, считавшаяся одной из самых квалифицированных на Руси.

Возведенное с чрезвычайной быстротой полукаменное-полудеревянное укрепление рассматривалось, понятно, как незавершенное и недостаточно обороноспособное, поэтому вскоре, в 1434 году, псковичи, по сообщению летописи, “укрепиша стену” и “привалы к стене учиниша”. Скорее всего, деревянную половину стены тогда заменили на каменную. Что же касалось “привалов”, то они обозначали земляную насыпь для усиления городской стены. В данном случае, однако, речь шла не просто о земляных присыпках, а о необычных для своего времени самостоятельных огневых сооружениях, тип которых, как будет сказано ниже, поддается расшифровке.

Крепость, какой ее устроили в 1431—1434 гг., была снабжена тремя каменными и двумя деревянными “привальными” башнями. Проделанные в стене входы, очевидно, имели дополнительные деревянные заграждения или башни. Архитектурный облик и инженерное устройство первоначальной твердыни невозможно в полной мере оценить и увидеть, так как она сохранилась лишь частично. Ныне полуразрушенные стены оконтуривают в виде неправильного четырехугольника пространство 150 Х 250 м . С двух сторон укрепление обтекала река Гдова (совр. Гдовка), с третьей — ручей (в древности река) Старица. Лишь четвертая, юго-восточная сторона, была напольной, то есть наиболее доступной для нападения. Не случайно, здесь перед стеной сооружен ров шириной 14 м и глубиной не менее 3,5 м . В одном месте, где некогда находились главные Псковские ворота, в 1853 году соорудили кирпичные пилоны. Они поддерживают рушащуюся кладку прилегающих древних стен. Эти стены толщиной около 4 м сложены из чередующихся рядов валунов и девонского плитняка. Местами они сохранились до уровня боевого хода и вместе с несохранившимися зубцами достигали высоты 7,5— 8 м . Даже в полуразрушенном виде эта преграда выглядит монументальной, а в древности казалась и вовсе несокрушимой.

Обращает внимание, что на месте предполагаемых башен Гдовского кремля находятся земляные холмы. Считается, что они возникли по повелению Петра I, который, посетив Гдов в 1706 году, приказал присыпать стены землей для их лучшего усиления. Возможно, что земляные холмы благоустраивались еще в XIX веке при разбивке на крепостном дворе парка. Эти холмы как бы законсервировали ряд важнейших сооружений крепости. Дошедшие до нас описания XVI—XVII вв. рисуют ее, однако, иной, насыщенной разнообразными башнями и воротами. Ставшее загадочным устройство твердыни помогли раскрыть раскопки, проведенные, как упоминалось, в 1978 году археологической экспедицией под руководством автора этих строк и его помощников В. Назаренко и А. Песковой. Итак, приступная сторона крепости, какой ее воздвигли в 1431 году, имела одну средистенную башню. Возможно, что таковые имелись и в других частях крепости, но, как и прилегающие к ним стены, были деревянными.

Обращает внимание план Гдовской твердыни 1431 года. Она строилась с попарно примерно равновеликими прямолинейными стенами. Лишь ее северо-восточная сторона в соответствии с рельефом местности была скруглена. Фактически перед нами регулярная крепость. Такого типа преграды начали спорадически возводить на Руси в середине XIV века, но свое полное развитие это новшество получило в конце XV века. Следовательно, гдовское укрепление отражает наиболее передовые и даже опередившие свое время достижения долговременной фортификации.

В строительстве Гдова проявились: с одной стороны, градостроительная традиция, восходящая к еще редким образцам русского оборонного зодчества более раннего времени, с другой — определенное влияние крепостной архитектуры Ливонского ордена, где укрепления прямоугольных или квадратных очертаний с односторонними полукруглыми башнями использовались в XIV—XV вв. Подчеркнем при этом, что и по своим внушительным размерам, технике слоистой кладки и другим деталям Гдовская крепость отличалась от прибалтийских бургов. К тому же, она была не частновладельческой, а государственной.

Сооружение 1431 года спустя три года, как упоминалось, подверглось существенной достройке. По всей вероятности, тогда были возведены в камне северо-восточное, северо-западное и юго-западное прясла стен с Псковскими, Кушельскими и Маленскими воротами. На северо-западном отрезке стены в подражание Петелинской была устроена круглая Середняя (Тайницкая) башня. Еще одна скругленная Псковская башня была обнаружена в юго-западном углу крепости. Боевая функция башни, видимо, дополнялась сторожевой и дозорной, ведь она находилась рядом с главными Псковскими воротами. Наружная часть башни была разрушена шедшим откуда-то снизу взрывом. Следами этого же взрыва являются глубокие трещины в кладке, пороховая копоть на камнях, углистые прослойки от сгоревших деревянных конструкций. В руинах башни найдено 9 обломков железных гранат и ядер и одно целое каменное ядро диаметром 9 см , весом 7,6 кг . Все это, несомненно, следы одной из осад, которым Гдов подвергался в XVII столетии.

Происхождение насыпей, закрывавших Петелинскую и Псковскую башни, по-видимому, связано не с разбивкой парка в XIX веке, а с земляными присыпками к этим сооружениям, которые фиксируют документы конца XVI—XVII вв., в тот период подобные насыпи усиливали каменные преграды, так как в земле неприятельские ядра как бы “тонули”, не причиняя вреда каменному панцирю. Таким образом, по крайней мере, некоторые парковые горки в Гдове первоначально в своей основе являлись основаниями деревянных башен (возможно, со срубами, заполненными грунтом), помещавшихся на углах и у ворот каменной крепости. Теперь можно утверждать, что гдовские “привалы” 1434 года предвосхищали появившиеся в XVI веке дерево-земляные бастионы и для своего времени явились новацией, опередившей свою эпоху.

Скорее всего, в том же 1434 году на северо-восточном изгибе стены были устроены Малые (в дальнейшем Маленские) ворота. По свидетельству описи 1584/1585 гг., “а над вороты башенка малая, а из башни верхнего бою одно окно над вороты, да подошвенного бою два окна”. Это описание позволяет представить устроенный над воротами на уровне боевого хода стены консольный эркер или, как называют такую надстройку, седловидную башню. Подобные известны, например, в крепости Висби (не ранее 1300 года). В Гдове подобную “башенку” можно считать балтийским инженерным заимствованием.

Примерно во второй четверти или середине XV века состоялось новое усовершенствование Гдовской крепости. Возле ее Псковских и Кушельских ворот были выстроены дополнительные заграждения — захабы, затруднявшие прямой подход к этим воротам. Они представляли собой одноярусные удлиненные каменные пристройки, П-образные в плане. Прежде чем войти в крепость, человек, делая крутые повороты, должен был пройти двое (а то и больше) ворот и простреливаемый сверху коридорный проход.

Конструктивные решения, которые были использованы при создании Гдовской твердыни 1430—1450 годов, оказались настолько эффективными, что в период радикальной перестройки многих северо-западных крепостей в конце XV— начале XVI вв., в связи с решающим влиянием артиллерии на оборонительные сооружения, она не претерпела заметных изменений.

В 1510 году Гдов, как и вся Псковская земля, вошел в состав Московского государства. Первая половина XVI века для Гдова была временем его наивысшего за весь период средневековья подъема. Тогда в городе, по данным описей XVI века, насчитывалось 290 тяглых и 54 не облагаемых податями дворов, в которых проживало не менее 1700 человек. Он являлся крупнейшим центром Псковского края. Крепость окружали Псковский, Кушельский и Маленский посады, а также Стрелецкая и Пушкарская слободы. В посадских районах существовало три монастыря и одна церковь. В самом кремле находились 5 улиц, переулок и 80 дворов, 25 лавок, 9 клетей, 13 житниц. Свидетельством экономического благосостояния города было строительство в крепости нескольких каменных церквей. В 1520—1530 гг. здесь был возведен один из самых значительных из строившихся тогда в Псковской земле четырехстолпный, трехапсидный, одноглавый собор св. Дмитрия Солунского. Как явствовало из храмозданной изразцовой надписи на барабане, его сооружали старосты храма и “приходящие люди” при великом князе Василии Ивановиче (года правления 1505—1533). По соседству с собором в 1560— 1570 гг., возможно по заказу царя Ивана IV, был сооружен уникальный в практике древнерусского зодчества комплекс, включающий две небольших церкви Успения Богородицы и св. Михаила, объединенных вместе находящейся между ними многоярусной колокольней высотой не менее 25 м . Внутри ее столпа во втором ярусе помещалась церковь Преображения, а в первом — оружейный склад. Если малые храмы следовали традициям псковского зодчества, то столпообразная колокольня была центрально-русской новацией XVI века. Столь контрастное сочетание разностильных сооружений наводит на мысль — не был ли, по крайней мере, один из храмов создан еще в XV веке, если не раньше.

Последовавшая в 1568 году опричнина, царские репрессии против северо-западных городов и беды Ливонской войны (1558—1583 гг.) непоправимо подорвали экономику города и его округи. По данным описи 1584/1587 гг., из 344 дворов, тех, в которых жили люди, осталось лишь 54. Однако, именно в кризисные годы последовали самые существенные изменения крепости, что было связано с растущей угрозой вражеского нападения и осадой Пскова в 1581—1582 гг. польско-литовско-венгерскими войсками под командованием польского короля Стефана Батория. Укрепления того периода описывает лучшая по информативности и подробностям опись города “письма и меры” Ивана Васильевича Дровнина “с товарищи”, составленная в 1584/1585 гг. (смотри приложение). Обмеры, приведенные в этой описи, а они производились по внутренним объемам башен, захабов и по внутреннему периметру стен, необычайно точны. Читая этот документ и сопоставляя его сведения с аналогичными фортификационными работами, проведенными тогда в Пскове, можно с большой долей уверенности вычленить те усовершенствования и изменения, которые выполнили в то время и которые резко усилили обороноспособность Гдовского кремля. Все работы осуществлялись с помощью дерева и земли и соответствовали возросшей ударной силе артиллерии, снаряды которой пробивали каменные, но “увязали” в дерево-земляных преградах. Особое внимание было уделено основным узлам обороны кремля и нижним частям укреплений. При этом писцы дважды заметили, что башни обкладывались дерном на высоту среднего боя. Широко применялись срубы-тарасы, заполненные землей и обложенные дерном. Перечень возможно осуществленных в тот период оборонительных работ поражает своим размахом, тщательностью, большими трудовыми затратами. Были надстроены и снабжены раскатами Псковский и Кушельский захабы. Их усилили тарасами и дерном. Перед Малыми (Маленскими) воротами возник Г-образный срубный захаб. Кушельский захаб дополнили деревянной воротной башней. Углы крепости и Малые ворота усилили внутренними пушечными раскатами. Псковская, Середняя (Тайницкая) и Петелинская башни были прикрыты землей и дерном и в одном случае тарасами. У Костерского угла построили две отводные башни, одну из них с раскатом. Внутри обвода крепостных стен возвели сплошной ряд рубленых стен высотой более 4 м . Возможно, что в это же время в нескольких местах крепости по направлению к “загородью” устроили дополнительные нижние бойницы и подземные “слухи” для контрминной борьбы.

Писцы насчитали тогда по башням и стенам 207 бойниц, из которых 122 предназначались для пушек, а 85 “верхнего боя” — для ручного огнестрельного оружия. Гарнизон Гдова в военные годы мог насчитывать около 300—500 стрельцов, пушкарей, воротников и посадских людей, способных носить оружие. Весь внушительный военный потенциал и проведенные приготовления оградили город от захвата польско-литовско-венгерскими войсками в 1581—1582 гг. В конце Ливонской войны Гдов был едва ли не самым защищенным городом Северо-запада страны.

Тяжелые испытания выпали на долю Гдова в начале XVII века, в период польско-шведской интервенции. В 1611—1614 гг. шведские войска пять раз подступали к Гдову. Их настойчивость объяснялась желанием завладеть крупным стратегическим населенным пунктом для дальнейших военных действий в России. По отзыву шведского писателя — автора “Истории шведско-московской войны” (издана в Стокгольме в 1672 г .) Иоганна Видекинда, Гдов “был очень важной крепостью как для наступления на Псков, так и для обороны Лифляндии от нападения (русских)”. В 1613 году шведам удалось захватить город, но он был вскоре освобожден. В следующем году осадой руководил сам шведский король Густав II Адольф, раздосадованный предшествующими неудачами. К Гдову были стянуты крупные силы. Предпринято два штурма. С помощью мин для подрыва стен и башен, а также петард, вышибающих ворота направленным взрывом, и проломной артиллерии, пробившей бреши в стенах (включая самую большую шириной 20 сажень у Петелинской башни), шведы сломили сопротивление осажденных. Крепость была взята. Подробности борьбы города впервые могут быть теперь опубликованы. Этот документ, скопированный с более раннего подлинника, случайно заметили в XVIII веке среди бумаг в казенной палатке собора Св. Дмитрия, находящегося в центре Гдовской крепости. Процитируем его по тексту, хранящемуся в архиве С.-Петербургского отделения Института Российской истории. “Оный город (Гдов), говорится в этом документе, был от свейского короля во 121-м ( 1613 г .) по 123 (1615) год в пяти осадах, а во 122 году ( 1614 г .) июля в 5 день приступ к городу был шесть недель день и ночь и в семи местах проломан был же и две отводные башни збиты до основания, а две подкопами подорваны и город был взят и находился во владении (шведов) семь лет, а во 129-м (1621) августа в 28 день от свейского владения освобожден”. Последняя дата может быть пояснена. По Столбовскому миру, заключенному в 1617 году, к России отошли Новгород Великий, Старая Русса, Порхов, Ладога. Значится в этом списке и Гдов. В руки русских передан он был действительно в 1621 году.

Годы шведского владычества в Гдове (1614—1621 гг.) отличались осторожностью и осмотрительностью завоевателей по отношению к местному населению. Сразу же после взятия города его величество (король), как пишет Видекинд, разрешил боярам и стрельцам и всем желающим перебраться в Псков или куда захотят, но большинство местных купцов, мещан, а также крестьян по окрестностям, остались”. Чтобы закрепиться в новозавоеванной крепости, шведский король в 1616 году специально предписал наместнику города подготовиться к обороне, не пускать в него посторонних, “стараться изучить русское право, законы и обычаи, чтобы производить правильный суд, оберегать жителей от всяких насилий и притеснений, не назначать новых и пошлин и налогов”. Насколько эти гуманные меры были воплощены в жизнь, сказать затруднительно. Ясно, однако, что шведское правительство пугало возобновление военных, в том числе партизанских, действий, и оно стремилось расположить на свою сторону население края. Между тем, шведские военные заняли лучшие дома в городе, воспользовались значительными запасами захваченного продовольствия. Каких-либо серьезных работ по починке крепости не проводилось. Укрепление зияло проломами около Костерского угла, Псковских ворот, у Тайницкой и Петелинской башен. Немало было и других повреждений. Заделка проломных мест досталась русской власти. Эти места в 1620-х годах “зарубались деревом”. Восстановление же каменных стен откладывалось из года в год, несмотря на многочисленные тревожные обращения в Москву местных воевод. Но даже будучи в таком несовершенном виде, крепость в 1657 году выдержала еще одну осаду восьмитысячного войска шведского полководца Магнуса Делегарди.

К концу XVII века военное значение Гдова стало снижаться. Количество крепостных орудий с 26 в 1668 году снизилось до 11 в 1698 году. Пожар, опустошивший в 1686 году крепость, оказался настолько сильным, что, например, в Псковской башне “пищаль медная растопилась”, а у Псковских ворот на раскате у трех железных пищалей “станки (лафеты) и колеса в пожар згорели”. В лишенных кровли башнях “мосты (деревянные поярусные перекрытия) сгнили и обвалились”. В течение первой половины XVIII века Гдовский кремль окончательно утратил прежнюю боевую направленность. Стены стали разбирать на строительный материал. Сохранением древнерусской твердыни мы обязаны высшим лицам государства. В 1781 году Императрица Екатерина II во время кратковременного пребывания в Гдове выразила желание восстановить Гдовский кремль, но необходимая для этого сумма оказалась слишком значительной, и ничего сделано не было. Правда, ломка крепости на время прекратилась. В течение XIX века вопрос о разборке крепости, уже лишившейся части своих стен, периодически возникал в связи с наклоном береговых стен и оползанием берега р. Гдовки, прокладкой улицы и проходов и, наконец, безопасным доступом в крепость. Этим делом занимались С.-Петербургский губернатор, Министерство внутренних дел, гдовский градоначальник. По этому поводу в Гдов в 1875 году был послан инженер-архитектор Феофиловский, который снял план крепости. Неизвестно, чем кончилась эта история, если бы на одном из документов Александр II 30 января 1876 года не написал резолюцию “стен не ломать, но оставить в том виде, в каком находятся”. На укрепление ветхих кладок было ассигновано 1614 руб. 19 коп. Приведенный пример, связанный с защитой архитектурного наследия, думаем, поучителен и актуален в наши дни.

Стены Гдовской крепости, которые стоят почти шесть веков, ныне, увы, продолжают разрушаться. Из кладки выламывают валуны, раствор разъедают разросшиеся деревья. Реставрация, конечно, требует немалых средств, поэтому ее можно проводить поэтапно, например, начать с юго-западной стены. Здесь преграда сохранилась до уровня боевого хода, уцелели основания некоторых зубцов. Имеются все данные для достоверного восстановления всего замечательного и редкого памятника русского оборонного зодчества и боевой славы нашего Отечества. Здесь не все безнадежно. Приведем один волнующий пример.

В феврале 1944 года при отступлении немецких войск Гдов был почти полностью разрушен. При этом были взорваны все каменные храмы и другие строения, находившиеся в кремле. Чудом уцелели крепостные стены. Преследовалась цель лишить русский народ не только жилищ, но и памяти, уничтожить его прошлое. Но разрушители просчитались. В послевоенные годы в Гдове произошли два “чуда”. Был заново возрожден город, а в 1990—1991 гг. по инициативе священника Михаила Женочина в Гдовской крепости восстановили на прежней основе, в достоверно первоначальных формах собор Св. Дмитрия. В архиве Института истории материальной культуры Российской Академии Наук отыскались обмерные чертежи собора, выполненные в 1906 году архитектором П. П. Покрышкиным. По этим чертежам архитектор И. А. Хаустова смогла выполнить проект восстановления уничтоженного сооружения. В 1989 году археологическая экспедиция во главе с автором этих строк и научным сотрудником Л. Большаковым раскопала древний фундамент здания. После этого точно на старых камнях стали восстанавливать храм. 8 ноября 1994 года возрожденный собор, центральный придел которого освящен во имя Державной Божьей Матери, был освящен и полностью открыт для богослужения. Он имеет звонницу и два придела Святого Дмитрия Солунского и священномучсника Вениамина, митрополита Петроградского. Так в Гдове, если так можно выразиться, зажглась духовная свеча, а городу возвращен исторический символ и “архитектурное лицо”. По мнению же горожан, это вполне оправдано. Отметим, что восстановление памятника архитектуры в древних формах произошло в Гдове едва ли не раньше, чем где-либо в России.

Земля Гдовщины в годы Великой Отечественной войны обагрена кровью почти 5000 воинов, партизан, мирных жителей. Добавим к этому еще один скорбный, ранящий душу факт. Во время раскопок Дмитриевского собора собрали множество человеческих костей. Они в беспорядке находились в потревоженных взрывами погребениях, но в большинстве прямо под дерном. Обнаружены простреленные черепа и перерубленные кости. Антропологи подсчитали, что здесь находилось более 300 погибших людей. Старожилы рассказали, что в крепости устраивались массовые казни в Гражданскую войну, в 1920— 1930 гг. (здесь была тюрьма НКВД), в 1941-1944 годах расстреливали оккупационные власти. Останки заполнили 6 гробов. В них оказались вместе “белые и красные”, богатые и бедные, гражданские и военные, отцы и матери, горожане и крестьяне, друзья и враги. Все эти люди честно служили Отечеству и были загублены по злой воле. Останки были отпеты, а над могилой у южной апсиды собора поставили скромный крест. Братская могила в Гдове достойна стать общеевропейским мемориалом жертв XX столетия, жертв, которые как бы призывают всех живущих к борьбе со злом и насилием.

В судьбе Гдова удивительным образом древней и недавней истории русского народа. Запечатлены они в древних камнях Гдовской крепости — замечательном памятнике истории и архитектуры государства Российского.

А. Н. Кирпичников