Вернувшись в Петроград, митрополит занялся устроением епархиальных дел в новых нелегких условиях. Особое внимание он уделяет духовному образованию. Поскольку Духовные Семинария и Академия распоряжением гражданских властей были закрыты, митрополит Вениамин благословил и активно содействовал открытию Богословского института и Богословско-пастырских курсов. Петроградская епархия состояла из одиннадцати благочиннических округов. При приходах и благочиниях организовываются воскресные школы, библиотеки. Помощниками митрополита Вениамина в ведении церковных дел были два викария: епископ Ямбургский Алексий (Алексей Владимирович Симанский, будущий патриарх Алексий I) и епископ Кронштадтский Венедикт (Виктор Васильевич Плотников). В связи с тем, что викарии занимались строго определенными задачами и не могли разрешить весь крут проблем, возникавших в приходах епархии, было создано Общество православных приходов для решения вопросов, касающихся их хозяйственной и церковно-богословской деятельности, а также для посредничества между приходами и властями, церковной и светской. Руководящим органом Общества стало Правление Общества во главе с председателем.

Медленно, с большим трудом жизнь в епархии налаживалась применительно к тем требованиям и условиям, которые складывались в то время. По многим сложным вопросам удавалось достичь взаимоприемлемого компромисса с властями. В Москве в это время церковная жизнь тоже более или менее благоустраивалась. Могло даже создаться впечатление, что форма сосуществования Церкви и государства была найдена.

Но вскоре новое бедствие обрушивается на Россию. Засуха летом 1921 года приносит жесточайший голод в Поволжье, который быстро распространяется на соседние территории.

Во имя спасения жизни миллионов людей, гибнущих от голода, Патриарх Московский и Всея России Тихон обратился с воззванием “К народам мира и православному человеку”: “...Помогите! Помогите стране, помогавшей всегда другим! Помогите стране, кормившей многих и ныне умирающей от голода. Не до слуха вашего только, но до глубины сердца вашего пусть донесет голос Мой болезненный стон обреченных на голодную смерть миллионов людей и возложит его и на вашу совесть, на совесть всего человечества”.

В августе Святейший Патриарх Тихон обратился с призывом о помощи к Восточным Патриархам, Папе Римскому, архиепископу Кентерберийскому и епископу Нью-Йоркскому. Для оказания помощи бедствующим людям под председательством патриарха Тихона был создан Всероссийский церковный комитет помощи голодающим (Помгол).

Мир откликнулся на призыв о помощи. Был организован сбор средств для нужд голодающих по церквам. Шла помощь и от иностранных держав, а в то же время Советское правительство вывозило хлеб за границу, объясняя это экономической необходимостью. Но, видя поднимающийся авторитет Церкви, ВЦИК распускает церковный комитет, создает при себе Центральную комиссию помощи голодающим (ЦК Помгол), и направляет Обращение к патриарху Тихону с призывом к пожертвованиям (по решению ВЦИК Церкви предоставлялось право собирать пожертвования для нужд голодающих). В ответ на это Патриарх Тихон снова обратился с Воззванием к пастве, в котором разрешено было жертвовать на нужды голодающих драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления.

К началу 1922 года ситуация резко меняется. Советское правительство не может справиться с финансово-экономическими трудностями в стране и, видя выход из создавшегося положения в изъятии церковных ценностей, использует бедствие в Поволжье. Власть не захотела мирного сосуществования с Церковью. Пожертвования ей не нужны, ибо они являются знаком любви Христовой. В феврале 1922 года выходит Декрет об изъятии церковных ценностей на нужды голодающих. Святейший Патриарх Тихон ответил новым посланием, в котором напомнил о наметившемся было сотрудничестве с властью, заявил о церковной канонической позиции по вопросу пожертвований “церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления” и что “изъятие из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается ею как святотатство - миряне - отлучением от нее, священнослужители - извержением из сана” (Апостольское правило 73. Двукратный Вселенский Собор. Правило 10).

Противостояние началось. Государственная власть пыталась не просто подчинить Церковь, она поставила цель уничтожить ее. В это же самое время в самом духовенстве происходят события, сыгравшие трагическую роль не только в судьбах отдельных людей, но и в дальнейшей истории Русской Православной Церкви. 19 марта 1922 года Ленин диктует по телефону письмо Молотову (для членов Политбюро) с просьбой “ни в коем случае копий не снимать”, в котором четко и ясно была поставлена задача развернувшейся кампании:

“... Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть и в несколько миллиардов) мы должны, во что бы то ни стало... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать”.

Ежедневно в печати шла планомерная антирелигиозная пропаганда, подрывавшая авторитет церковного руководства. Внутренние раздоры и настроения в самой Церкви были использованы властью для достижения поставленной цели. Поддерживаемые гражданскими властями представители так называемой “Живой Церкви” ускорили процесс изъятия церковных принадлежностей.

30 марта 1922 года Троцкий в своей записке в Политбюро предложил местным партийным органам: “расколоть духовенство, изъять ценности, расправиться с черносотенными попами”, так как: “... Кампания по поводу голода для этого крайне выгодна, ибо заостряет все вопросы на судьбе церковных сокровищ. Мы должны, во-первых, заставить сменовеховских попов целиком и открыто связать свою судьбу с вопросом об изъятии ценностей, во-вторых, заставить довести их эту кампанию внутри церкви до полного организационного разрыва с черносотенной иерархией, до собственного нового Собора и новых выборов иерархии...”.

Таким образом, Русская Православная Церковь была подведена к расколу с двух сторон. Митрополит Вениамин чувствовал опасность и видел угрозу раскола и, как страж церковного единства, принимал соответствующие меры. 15/28 мая 1922 года он обратился к петроградской пастве с Посланием “Да вси едино будут: якоже Ты, Отче во Мне Аз Тебе, да и тии в Нас едино будут” (Ин. 17.21): “Тревожно бьется сердце православных, волнуются умы их. Сообщение об отречении Святейшего Патриарха Тихона, об образовании Высшего церковного управления, об устранении от управления епархией петроградского митрополита и т. п. вызывает великое смущение. Вместе с вами, возлюбленная паства, переживаю сердечную тревогу, со скорбью наблюдаю волнение умов и великое смущение верующих. Чувствую вашу чрезвычайную потребность слышать слово своего архипастыря по поводу всего переживаемого Церковью. Иду навстречу этой потребности. От Святейшего Патриарха никакого сообщения об его отлучении и учреждении нового Высшего церковного управления до сего времени мною не получено, поэтому во всех храмах епархии по-прежнему должно возноситься его имя. По учению Церкви, епархия, почему-либо лишенная возможности получать распоряжения от своего патриарха, управляется своим епископом, пребывающим в духовном единении с патриархом. Епархиальный епископ есть глава Церкви. Епархия должна быть послушна своему епархиальному епископу и пребывать в единении с ним. “Кто не с епископом, тот не в Церкви”, - учит муж апостольский святой Игнатий Богоносец. Епископом Петроградским является митрополит Петроградский. Послушаясь ему, в единении с ним - и вы будете в Церкви. К великому прискорбию, в Петроградской Церкви это единение нарушено. Петроградские священники: протоиерей Александр Введенский, священник Владимир Красницкий и священник Евгений Белков, без воли своего митрополита, отправившись в Москву, приняли там на себя высшее управление Церковью. А один из них, протоиерей Александр Введенский, по возвращении из Москвы объявляет об этом всем, не предъявляя на это подлежащего удостоверения Святейшего Патриарха. Этим самым, по церковным правилам (Двукратное соборное правило Василия Великого), они ставят себя в положение отпавших от общения со Святой Церковью, доколе не принесут покаяния пред своим епископом. Таковому отлучению от Церкви подлежат и все соединяющиеся с ними. О сем поставляю в известность протоиерея Александра Введенского, священника Владимира Красницкого и священника Евгения Белкова, чтобы они покаялись, и мою возлюбленную паству, чтобы никто из нее не присоединился и чрез это не отпал от общения со Святой Церковью и не лишил себя ее благодатных даров. Слушайтесь пастыря, начальника нашего, Господа Иисуса Христа. Да будут все едины с вашим архипастырем. Чтобы никто из вас не погиб, слушайтесь своего епископа со слов Господа: “Слушаяй вас, Мене слушает”” (Лк. 10.16).

Это обращение было опубликовано в “Петроградской правде” 30 мая, а спустя два дня из Москвы последовала телеграмма: “Петроград, Губотдел ГПУ, Митрополита Вениамина арестовать и привлечь к суду. Подобрать на него обвинительный материал. Арестовать его ближайших помощников - реакционеров и сотрудников канцелярии, производя в последней тщательный обыск. Вениамин Высшим Церковным управлением отрешается от сана и должности. О результатах операции немедленно сообщите. HP 25023/c 1 июня 1922 года. Начсоперупр ГПУ Менжинский”. Были арестованы члены Правления Общества православных приходов, настоятели соборов и церквей Петрограда, а также миряне, препятствовавшие в той или иной степени изъятию церковных ценностей. Были среди арестованных и случайные люди.

Петроградский процесс был повторением прошедшему Московскому, несмотря на то, что изъятие церковных ценностей в Петрограде проходило сравнительно спокойно.

Заранее хорошо спланированная акция, в основе которой лежало уничтожение популярных и уважаемых представителей духовенства и мирян, не угодных новой власти, подошла к финалу. В субботу 10 июня 1922 года в Большом зале нынешней Филармонии началось заседание Петроградского революционного трибунала по делу петроградских церковников.

На суде митрополиту Вениамину было предъявлено обвинение в том, что беспорядки носили организованный характер, что руководящую роль в этом сыграло Правление Общества православных приходов, действующее по благословению митрополита. На основании этих обвинений были привлечены к ответственности по ст. ст. 62 и 119 нового Уголовного кодекса, предусматривающие применение высшей меры наказания:

Вениамин (Василий Павлович Казанский), митрополит Петроградский и Гдовский, - расстрелян. Венедикт (Виктор Васильевич Плотников), епископ Кронштадтский, - приговорен к высшей мере наказания с заменой 5 годами лишения свободы. Сергий (Василий Павлович Шеин), бывший член Государственной Думы, фракции националистов, архимандрит, настоятель Троицкого подворья, - расстрелян. Богоявленский Леонид Константинович, протоиерей, настоятель Исаакиевского собора, член Правления Общества православных приходов, - приговорен к высшей мере наказания с заменой 5 годами лишения свободы. Елачич Николай Александрович, бывший действительный статский советник, преподаватель военно-автомобильной броневой школы, секретарь Правления Общества православных приходов Петрограда, - приговорен к высшей мере наказания с заменой 5 годами лишения свободы. Ковшаров Иван Михайлович, преподаватель, юрисконсульт Александро-Невской Лавры, член Правления Общества православных приходов, - расстрелян. Новицкий Юрий Петрович, профессор уголовного права Петроградского университета, - председатель Правления Общества православных приходов, - расстрелян. Огнев Дмитрий Фролович, бывший профессор Военно-юридической Академии, бывший начальник законодательного отдела IV Государственной Думы и сенатор Временного правительства, член Правления Общества православных приходов,- приговорен к высшей мере наказания с заменой 5 годами лишения свободы. Чельцов Михаил Павлович, протоиерей, настоятель собора Пресвятой Троицы (Измайловского) лейб-гвардии Измайловского полка, - приговорен к высшей мере наказания с заменой 5 годами лишения свободы. Чуков Николай Кириллович, протоиерей, настоятель Казанского собора, член Правления Общества православных приходов - приговорен к высшей мере наказания с заменой 5 годами лишения свободы.

Поименованным лицам предъявлено обвинение в том, что митрополит Вениамин, состоя главой православной церкви в Петрограде, а остальные, находясь в его подчинении и будучи членами Общества православных приходов, добивались изменения Декрета об изъятии церковных ценностей, для чего использовали свою организацию, действуя в целях возбуждения религиозного населения к волнениям, в явный ущерб диктатуре рабочего класса и пролетарской революции, чем содействовали той части международной буржуазии, которая стремится к свержению рабоче-крестьянского правительства, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 62 и 119 Уголовного Кодекса.

Знакомясь с материалами судебных заседаний, можно увидеть поразительное сходство этого судебного процесса с неправедным судом над Господом нашим Иисусом Христом. Народное предание говорит, когда в Александро-Невскую Лавру пришли арестовывать митрополита Вениамина, в числе арестовывавших был протоиерей Александр Введенский, как представитель новосозданного Высшего церковного управления. Он подошел к митрополиту за благословением. “Отец Александр - сказал ему Владыка, - ведь мы с вами не в Гефсиманском саду”.

Всю “вину” по предъявленному обвинению митрополит Вениамин взял на себя, стараясь защитить всех проходивших по этому “делу”.

4 июня 1922 года подсудимым было предоставлено последнее слово. Первым взял слово митрополит Вениамин: “Народ судит меня во второй раз. Первый раз я предстал перед народным судом пять лет тому назад, когда в Петрограде происходили выборы митрополита. Тогда собралось несколько тысяч рабочих и крестьян - тех, которые послали вас сюда судить меня. Несмотря на то, что я не был официальным кандидатом и не был угоден ни правительственным, ни высшим церковным кругам, они избрали меня. После этого я все время работал при Советской власти, причем всюду, куда я ни являлся, куда ни приезжал, вначале власть меня встречала подозрительно, но когда узнавала, отношения резко менялись. <...> Теперь меня судят во второй раз представители народа. Я ни в чем не виноват перед теми рабочими, которые вас, судьи, послали судить меня. Я аполитичен, живу только интересами церкви и народа и во всем исполняю веления Господа. Не виноваты и другие <...> Каков бы ни был ваш приговор, я буду знать, что он вынесен не вами, а идет от Господа Бога, и что бы со мной ни случилось, я скажу: “Слава Богу””.

“Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове. И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие” (Мф. 27.27-31) .

В настоящее время опубликованы воспоминания одного из участников этого процесса, протоиерея Михаила Чельцова. Он тоже был приговорен к смертной казни, но помилован и расстрелян девять лет спустя, в 1931 году. В них он описал свои переживания в ожидании расстрела, сделав вывод о том, что даже без смертного приговора “тюремное одиночество легко и естественно может довести до сумасшествия”. Благодаря воспоминаниям о. Михаила Чельцова мы знаем о том, как готовился к смерти митрополит Вениамин. Он сообщает рассказ об этом неких “официальных лиц”: “Митрополит молится по 14 часов в сутки и производит на надзирателей самое тяжелое впечатление, почему они отказываются от несения ими их обязанностей в отношении к нему”. Судя по всему, для надзирателей была очевидна невиновность митрополита, и они не боялись говорить об этом. Хотя спасти его, разумеется, не могли.

Перед казнью всех четырех обрили, одели в лохмотья, чтобы нельзя было узнать в них духовных лиц. В ночь с 12 на 13 августа 1922 года их тайно расстреляли на полигоне близ Пороховых. Терновый венец Господа увенчал их мученическую кончину. Святии новомученицы Российстии, молите Бога о нас!

Профессор протоиерей Владимир Сорокин